Тютюнин против ЦРУ - Страница 43

Жадность едва не заставила Гадючиху крикнуть: «Хочу-у-у!» – однако она вовремя спохватилась.

– Да ну, не нужно. Подарочек все же. От чистого, так сказать… Ну я пойду.

– Стой. – Тютюнин схватил Живолупову за рукав. – Ты чего, бабка, за нашей квартирой следишь, а?

– Я не слежу. Да ни в жисть… Леша, скажи ему, сыночек, что я никогда…

– А зачем на строительный кран лазила? – На лице Сереги появилась зловещая улыбка. Гадючиха струхнула. К тому же она была уверена, что Тютюнин далеко не тот, за кого себя выдает. Да и Лешка выглядел как-то странно.

«Ликвидируют! Ой, мама родная, ликвидируют!» – запаниковала агент Зи-Зи.

– То не я была, Сереженька! – запричитала она. – Не я, а другая взбалмошная старуха из двенадцатого дома! Я тебе ее покажу, Сережа, пойдем прямо сейчас! – Живолупова забилась, как птица, пытаясь вырваться, однако на этот раз Тютюнин был непреклонен.

– Не отпирайся, говори, зачем на кран лазила?

– Сослепу, Сереженька, сослепу! Я ж старая, глухая, темная, неграмотная! И зачем я поперлась на стройку эту, будь она неладна! Хотела кирпичиков домой принести, горяченькими их на поясницу класть, я ж больная вся до последнего суставчика-а-а!

– Ладно, Серег, отпусти ее, – вступился Окуркин. – А то она весь дом переполошит.

Тютюнин отпустил Гадючиху, и та, метнувшись на лестницу, запрыгала вниз гигантскими шагами.

– Совсем сбрендила, – прислушиваясь к ее прыжкам, сказал Серега.

– По возрасту положено, – пояснил Окуркин. – До таких лет еще дожить нужно, а уж чтобы крыша на месте стояла – это совсем сложно.

52

Когда друзья оказались во дворе, Сергей первым делом запустил земляным комом в кота Артура, который имел неосторожность сидеть на крышке мусорного контейнера.

– Ты чего это? – удивился Окуркин. – Все не можешь ему Маруську простить?

– При чем здесь Маруська? Плевал я на нее, понял? Мне человек деньги заплатил, чтобы я этому гаду усатому жизнь испортил, вот я и выполняю этот… контракт.

Неожиданно из-под сгнившего «москвича» выбралась та самая Маруська. Гордо подняв голову, она направилась к подъезду.

Тютюнин и Окуркин замерли. Они не проронили ни слова, пока Маруська не скрылась из виду, и только после этого Леха сказал:

– А ведь это, Серег… чего-то в ней есть, а? Жаль, что ты ее тогда не догнал – когда за Афоню выступал.

– Да ты чего, Окуркин, с дуба рухнул?! – возмутился Сергей. – У меня, между прочим, жена Люба есть. Если сам извращенец, то меня в это дело не втягивай…

– Да ладно тебе. Ты же кот был, так ведь?

– Хватит об этом. – Сергей посмотрел по сторонам и, встретив настороженные взгляды прогуливавшихся во дворе соседей, понизил голос:

– Кстати о котах. Если Артура подальше вывезти, нам за это двести долларов дадут. А то, может, и больше.

– Не, я кошек люблю. У меня рука не поднимется.

– Кто говорит, что мы его того? – Тютюнин снова нервно огляделся. – Пошли отсюда, а то все смотрят.

Напустив на лица праздное выражение, Сергей и Леха вышли со двора и отправились в сторону небольшого пустыря, на котором уже несколько лет не могли начать строительство. Отцы города выбирали, что нужнее: пятизвездочная баня или ледовый дворец.

За время, пока они решали, рядом с площадкой опустели несколько пятиэтажек, которые собирались снести, как только начнется строительство.

– Я чего про кота говорю, – продолжил Сергей, когда вокруг не оказалось никого, кроме комаров. – Нужно просто вывезти его в деревню и пусть там мышей ловит.

– Ты не знаешь кошек, – возразил Окуркин. – Они могут за тыщу верст протопать и домой вернуться.

– Тогда обратимся к Сайду. У него всяких друзей хватает.

– Хорошо, – согласился Леха. – Обратимся к Сайду… Кстати, ты чего жену не воспитываешь?

– Ты свою много навоспитывал…

– Я не об этом. Если уж заслужил, пусть жена наказывает – тут я не против. Но чтобы она по пустякам не переживала, ты, Серег, должен тренировать особый взгляд.

– Какой особый взгляд?

– Ну… – Окуркин внезапно остановился и посмотрел назад.

– Ты чего?

– Да показалось, что кто-то крадется за нами. Место здесь глухое.

– Зато освещенное. Когда темно, здесь все фонари горят.

Еще раз осмотревшись, друзья не заметили ничего опасного и двинулись дальше.

– Так вот, – продолжил Окуркин. – Нужно вырабатывать взгляд такой, чтобы раз-а-аз! – Леха выпучил глаза и затряс от напряжения подбородком. Потом резко выдохнул и посмотрел на друга.

– Ну как, почувствовал?

– Не знаю, – пожал плечами Тютюнин.

– На мужиков вообще слабо действует, но вот на баб… Моя Ленка как заволнуется, я сейчас же взгляд применяю – и она спокойная, как Сбербанк, становится.

– Эй! – Сергей показал пальцем куда-то назад. – И правда, я тоже кого-то видел. Чего-то прямо метнулось за куст.

– Может, собака? – предположил Леха. – Если бешеная, это уже не шутки. И главное, тихо крадется, сволочь… Ну-ка давай щебеночки наберем.

Друзья поспешно вооружились тяжелыми камнями и стали ждать. Однако «бешеная собака» затаилась и не проявляла себя.

– Давай по квадратам ударим, – предложил Тютюнин. – Сначала по кусту полыни – по два снаряда, а потом по сирени – беглым весь боезапас.

– Я готов. Командуй.

– Огонь! – крикнул Серега, и здоровенные куски щебня врезались в высокую полынь.

– Теперь беглым! – напомнил он, и камни полетели в сирень.

– Есть! – заорал Леха, когда «бешеная собака» взвизгнула от попадания. – Добавь, Серега! Уйдет!

Они добавили. Тварь, настигнутая вторым попаданием, заорала благим матом и ломанулась прочь, подминая кусты.