Тютюнин против ЦРУ - Страница 38

Прямо возле нее начиналась тропинка, которая вела в холмы.

– Красиво здесь, – заметил Леха. – Только дома лучше. Вот вернемся, Серег, и завяжем. Надоели мне эти приключения.

Вслед за Вуби гости поднялись на белый холм и, оказавшись на его вершине, увидели в небольшом ущелье высокую скалу.

– Вот, этса. Нужно стрелять туда, – сказал старшина.

– А из чего стрелять-то? Из этих лобзиков? – усмехнулся Сергей.

– Нужно направить файфер на скалу и сказать… – тут старшина покосился на Леху, и сказать: «Бабах»…

– Ишь ты. – С губ Тютюнина не сходила улыбка. Он встал поудобнее, поднял «лобзик» и, наведя его на трещину в скале, сказал: «Бабах!»

Огненный шар величиной с футбольный мяч соскочил с куска проволоки и с ревом понесся на скалу. Когда он взорвался от удара о камень, во все стороны полетели куски щебня, а холм под ногами дрогнул словно от землетрясения.

– Вот это дол-ба-ну-ло! – восхищенно произнес Окуркин. Он посмотрел на свой «лобзик» и осторожно дотронулся до проволоки. – Можно теперь я стрельну?

– Конечно, этса. Стреляйте, Алексе-Ем.

Окуркин прицелился и рявкнул: «Бабах!»

Его оружие изрыгнуло фиолетовый шар, который от удара о скалу разлетелся еще на десяток шаров поменьше. Каждый из них породил отдельный взрыв там, где он упал на землю или врезался в другие скалы.

Когда канонада утихла, Тютюнин поднялся на ноги, отряхнул штаны и заметил:

– Ты бы, Леха, орал потише, а то своими шарами чуть нас не угробил…

– Извини, Серег, я не хотел. Но как же оно ба… – Тютюнин и старшина Вуби испуганно посмотрели на Леху, и тот, стушевавшись, спрятал «лобзик» за спину. – Одним словом, мне понравилось.

– Значит, завтра на войну, этса, – подвел итог Вуби.

– А во сколько примерно? – спросил Окуркин.

– Думаю, часиков в одиннадцать, этса. Вам не рано?

– Нормально. В одиннадцать в самый раз.

47

Проведя вечер в праздности и тоске по дому, Тютюнин и Окуркин хорошо выспались ночью. Утром они позавтракали остатками дроздофилов и почувствовали себя готовыми к ратным подвигам.

Потом до половины одиннадцатого приятели погуляли в саду, где разыскали настоящие яблоки и сливы.

Вуби эти находки очень испугали, поскольку плоды считались у местных жителей ядовитыми. Однако ни Окуркин, ни Тютюнин не придали значения словам старшины и съели фруктов столько, сколько смогли.

– В конце концов, мы же бобуны, – успокоил Леха аборигена. – То, от чего вы травитесь, нам только на пользу.

Старшине пришлось поверить, поскольку его грозные гости действительно поедали все без видимого для себя вреда.

– Я должен показать вам рамы, этса, на которые мы натянем ваши шкуры, – напомнил он.

– Ну что ж, пойдем посмотрим, – сказал Сергей и подмигнул Лехе. – А то нам уже не терпится стать вашими барабанами…

Рамы из просушенного белого дерева висели на двух столбах, вкопанных посреди городской площади.

Эти драгоценные для всего королевства предметы охраняло человек двадцать солдат с кремневыми ружьями.

Гражданского населения по-прежнему нигде не было видно, однако Тютюнин не сомневался, что за ними подсматривают изо всех окон.

После осмотра барабанных рам Серегу и Леху посадили на разукрашенную повозку, в которую были запряжены их старые знакомые:

– Смотри, Серег, овцебыки!

– Да нет, это скорее яки, – с видом знатока заметил Тютюнин. – У овцебыков шерсть покороче и мездра поплотнее.

– И откуда ты все знаешь?

– Так у меня же работа умственная. Это тебе не ложки клепать… – Тютюнин вздохнул и, глядя на вымощенные серым камнем городские улицы, добавил:

– Чую я, чего-то скоро случится, Леха. Чую.

– Ну понятно чего – мы такими шарами всех врагов забьем, – самоуверенно заявил Окуркин.

– Забьем-то забьем, а как насчет барабанов? Мне на барабан не хочется.

– Сделаем, как договорились, чего ты переживаешь? В наших руках такое оружие – пусть только сунутся, всех размажем, своих и чужих. Да здесь и нет никаких своих.

Колеса с раскрашенными спицами мерно поскрипывали, сидевший на козлах старшина Вуби держался за вожжи, а высоко в небе, под самыми облаками, парила большая птица.

– Хорошо этому орлу. Куда захотел, туда и полетел, – с мечтательной грустью в голосе заметил Тютюнин.

– И жена его не бьет… – заметил Леха. Казалось, что грозившая перспектива стать барабаном пугала его меньше, чем «разбор полетов» с любимой супругой.

Повозка выехала за пределы города и начала подниматься по пыльной дороге на небольшое плато.

Через какое-то время из городских ворот стало выходить войско.

– Смотри, сколько их, – сказал Тютюнин. Леха, усевшись поудобнее, зашевелил губами, пытаясь посчитать солдат, однако все время сбивался и бросил это дело где-то на тридцать восьмом.

– Долго нам еще ехать? – спросил Тютюнин немного погодя.

– А мы, этса, уже приехали, – отозвался старшина. – Можете слезать, а я пока повозку запаркую.

Сергей и Леха спрыгнули на траву и стали разминать ноги. Свои «лобзики» они старались держать стреляющей частью вниз, чтобы исключить самопроизвольный «бабах».

– Эх, и чего мы здесь делаем? – снова заныл Тютюнин. – Собираемся воевать за каких-то огурцов…

– И против таких же огурцов… – добавил Леха, глядя куда-то вдаль.

Тютюнин повернулся в ту сторону и увидел войско противника. Даже с большого расстояния было видно, что ливерморцы ничуть не красивее подданных Марка Чибиса, войско которого поднималось на плато, оставляя за собой длинный шлейф белесой пыли.

– Эй, Вуби, а это что за хреновина?! – крикнул Окуркин старшине, который, запарковав повозку, занимался чисткой ятагана из синеватой стали.